С давних пор об уровне цивилизованности и благополучия общества судили по тому, как в нем живется детям и пожилым. Сегодня в обществе озвучена идея министра просвещения о том, что в психике ребенка, воспитывающегося в детском доме в течение трех лет, происходят необратимые изменения, поэтому их место – в приемной семье. А в ответ – риторический вопрос: кто согласится принять ЧУЖОГО ребенка в СВОЮ семью? Об этой непростой ситуации размышляет клирик храма Благовещения Пресвятой Богородицы иерей Александр Пономаренко.

– Догматическая истина Православной Церкви гласит, что по неизреченной любви к роду человеческому Господь дарует нам по благодати сыновство через воплощение Господа Иисуса Христа от Пресвятой Владычицы Девы Марии. Вспомним также, что, будучи распят на кресте, Он вручает любимому ученику Иоанну Богослову Пречистую Матерь Свою: "Се Матерь твоя", а Ей говорит: "Се сын Твой". И если человек верует и исповедует, что это великое Таинство действенно, то он не должен бы допускать сомнений в том, что и нам по силам принять крест попечения об оставленных детях.

– Нередко слышим аргумент против подобного решения: за чьи грехи принимать такой крест? Имеется в виду проблема наследственности.

О.Александр: – Но разве поврежденность рода человеческого по первородному греху до тления и смертности допускает исправление и восстановление первозданной природы для жизни вечной за какие-либо заслуги перед Творцом всего сущего? И лишь неизреченная Его Любовь к роду человеческому позволяет надеяться на наше восстание из мертвых и, даже, возведение в Божественное достоинство по благодати.

О том, как сложился сегодняшний состав семьи, я попросила рассказать матушку Веру Пономаренко.

– Когда возникла мысль об усыновлении?

Матушка Вера: – Думали о приемных детях мы уже давно, еще до рукоположения батюшки. Старшие дети выросли, у них своя жизнь. Возникло ощущение, что не хватает малыша, лялечки. Да и младшие дети, Артем с Ксюшей, просили маленького братика или сестричку. Их просьба была услышана. На принятие нашего решения об усыновлении повлиял пример семьи Растороповых. К тому моменту у них уже были Никита, а потом Мария. А еще потрясло понимание того, что эти дети с младенчества осознают, что они – ничьи…

С этого момента я начала заниматься формальностями: собирать необходимые документы на адаптацию, которые подаются в Сиротский суд. На юридические формальности необходимо некоторое время.

Я подготовила документы и, проконсультировавшись с А.Ю. Растороповой, подала документы и на адапцию, и на гостевую семью. Сначала нам дали разрешение на гостевую семью. Но, как оказалось, в гостевую семью из детского дома не дают детей моложе четырех лет. В Сиротском суде нам сообщили, что в детском доме в Олайне находится 10-месячная девочка Ксения. Ее могут передать в нашу семью на условиях опеки. Так у нас появилась Любушка. Имя Любовь было дано девочке в таинстве Крещения потому, что в нашу семью она вошла в день памяти Веры, Надежды, Любови и матери их Софии. Когда я знакомилась с малышкой, то сообщила о намерении принять в семью еще и братика.

Через полгода мы приехали в детский дом, чтобы показаться, как растем, развиваемся. Какие мы красивые, самые лучшие, самые любимые. А в детском доме нас встретили вопросом: "Вы приехали за братиком?". И принесли Илюшу. Ему тогда был год. На улаживание формальностей потребовались еще полгода. И немудрено, ведь решение принимается ответственное, поэтому Сиротский суд обычно не спешит давать разрешение. Итак, забрали мы Илью в полтора года. И начался процесс адаптации, который, по сути дела, скорее касается нас, родителей. А дети отвечают любовью и преданностью на любовь, заботу и ласку. В нашей семье – прибавление: мы забрали к себе СВОИХ детей. И теперь все мы – большая семья. Младшие дети растут и хорошо развиваются. Любушка живая, подвижная, Илюша ласковый, нежный. У детей прекрасный слух и голос. Есть надежда, что Илья, как и его брат Артемий, когда придет время, будет прислуживать в храме.