Учение Дарвина как подтверждение сотворенности мира

Учение Дарвина об эволюции – это не опасность для веры, но «углубленное подтверждение сотворенности мира», уверен священник-профессор Хаттруп

Москва, 1 февраля, Благовест-инфо. Теория Дарвина до сих пор для многих кажется неотразимым аргументом в пользу атеизма. Чтобы доказать обратное, известный католический священник и ученый — доктор физико-математических наук, профессор Фрибургского университета (Швейцария), профессор Падерборнского университета (Германия) Дитер Хаттруп специально приехал в Москву и 31 января выступил перед аудиторией Православного молодежного лектория в Центральном доме журналиста. Тему своей лекции священник-ученый сформулировал несколько провокационно — «Дарвин как отец Церкви».

Перед началом лекции он обратился к слушателям: «В молодости я и помыслить не мог, что когда-нибудь буду выступать в столице страны, которая считалась бастионом официального атеизма, и буду говорить о том, что можно назвать «концом атеизма».

Таким образом, сразу было заявлено, что Дарвин и атеизм — антонимы, что и было подтверждено первыми же словами лекции: «Я убежден, что с Дарвиным XXI века, а не XIX в. мы можем лучше понять Бога-Творца и его творение».

Основная часть лекции была посвящена подробному разъяснению того, что современники Дарвина понимали его учение упрощенно, «механистически», опираясь на научные достижения своего времени. Начиная с Коперника, Кеплера и Галилея — «глубоко благочестивых людей, которые не осознавали последствия своих научных открытий», можно говорить о «перевороте в физике»: «наука постепенно втягивает в себя истину» и мечтает «упразднить смерть». Как отметил Хаттруп, начиная с этих открытий, «человеческая воля была направлена на то, чтобы овладеть природой, но это приводит к отрицанию самой воли».

Открытия Ньютона были восприняты как ключ к «единству небесной и земной механики», они способствовали представлению о том, что область нематериального также можно изучать методами физики. Возникает детерминизм: «кажется, что все можно просчитать, в том числе и человека, которого можно сравнить с машиной, но это уничтожает и человека, и Бога». Так «механика убивает свободу», а наука становится ниспровергателем веры. Нетрудно заметить, что эта парадигма успешно укоренилась в сознании поколений и популярна по сей день.

В этом же ключе в XIX в. был понят Дарвин. «Он применяет предсказуемость неживой природы к детерминизму человеческой жизни», — считали его современники, и не без оснований: в автобиографии Дарвина читаем: «Все в природе есть результат фиксированных законов».

Однако в ХХ в., продолжил лектор, «механическая причинность была поставлена под вопрос»: Эйнштейн открыл теорию относительности и сам почувствовал, что это открытие нельзя воспринимать вне вопроса о «Господе как личности и человеке как личности». Следующий этап развития науки — появление квантовой теории, которая, как пояснил профессор, отметает детерминизм и ставит на первое место случайность, что «дает возможность медленными шагами вернуться к «свободе» Господа и к свободе человека». По его словам, «с концом эры механики нет больше научных оснований для атеизма, но немногие это заметили».

Размышляя над проблемой соотношения случайности и необходимости более 30 лет, он поэтично сформулировал, например, следующий тезис: «Свобода» Бога и свобода человека — вне непосредственного обозрения; они являют себя в игре теней случайности и необходимости». Как нетрудно заметить даже из этого беглого изложения лекции, свобода является одной из центральных тем богословия священника-ученого. «Как правило, все люди противопоставляют необходимость и свободу, что близоруко и неправильно. Чтобы свободно действовать, надо знать законы природы. Но если бы эти законы были всеобъемлющими, это лишало бы меня свободных желаний», — продолжил он. В то же время, «если мы не будем обращать внимания на достижения наук, это — прямой путь к атеизму». Это утверждение заставляет вспомнить советское изобретение «научный атеизм», что, с позиций лектора, оказывается абсолютным оксюмороном.

Ученый убежден, что доказать «свободу» Творца, как и существование Самого Творца — невозможно даже с помощью самых передовых достижений науки, однако он пошутил, завершая лекцию: «Мое «доказательство» существования Бога работает на 75%».

Вряд ли гость из Германии ожидал такого количества непраздных вопросов, которые последовали далее. В частности, его попросили вернуться от глобальных проблем соотношения науки и веры к Дарвину: в каком смысле о нем можно говорить как об отце Церкви? «Отец Церкви — тот, кто дает жизнь в вере. Дарвин дает нам новую жизнь в вере, если мы освободим его от оков механистических представлений XIX в… Это удивительный итог, неочевидный для многих, ведь до сих пор Дарвин считается одним из протагонистов атеизма. Но те, кто так говорят, слепо верят в науку», — ответил Хаттруп. Учение Дарвина можно интерпретировать по-разному, поэтому можно сравнить его с «опасным лекарством, которое может привести к выздоровлению». «Учение об эволюции — это не опасность для веры в сотворенность мира, но углубленное подтверждение этой сотворенности», — сказал выступавший.

Конкретизируя, он отметил: «Евангелие тесно связано с учением Дарвина, и смерть является связующим элементом». Аудитория просила разъяснений, и они были получены: наиболее показательная «точка пересечения» учения Дарвина и Евангелия — это слова Христа «Кто станет сберегать душу свою, тот погубит ее; а кто погубит ее, тот оживит ее» (Лк., 17:33). Согласно теории естественного отбора, в природе выживает сильнейший, тот, кто печется о «сбережении» себя, но победа эта — краткосрочна. Наиболее красноречивый пример — динозавры, самые сильные на земле, однако и им не удалось избежать смерти. Однако этот принцип можно спроецировать и на общественную жизнь: «Коммунистическая идея потерпела крах, а ведь коммунизм считал себя победителем!» «Сильнейший сначала выживает, а в длительной перспективе больше шансов на дальнейшую жизнь имеет слабый, который отказался от победы здесь, на земле. Это вхождение в любовь, через Крещение, умирание со Христом. Это — отказ от первородного греха, в этом призвание христианина», — подчеркнул лектор.

Несмотря на то, что время встречи приближалось к концу, далее ему пришлось отвечать на множество вопросов о грехопадении Адама и Евы, о смерти (если бы не первородный грех, смерть все же была бы, но она могла быть «естественной, красивой, не злом, но путем к совершенству»). Тогда какую смерть победил Своим Воскресением Христос? В вопросах молодых слушателей лектория чувствовалась богословская подготовка, особенно, когда речь зашла о креационизме, о святоотеческом толковании Книги Бытия. Один из участников заострил вопрос: «Так кому верить: Святым Отцам или естественным наукам?»

«Естественные науки — дар Господа человечеству, и тем более ценный, если можно увязать естественные науки с учением о творении», — сказал профессор Хаттруп. Сам он это с успехом делает, говоря: «Я — строгий дарвинист и столь же однозначно верую в сотворенность мира. Не вопреки, а благодаря тому, что я дарвинист, я считаю Господа Творцом».

Ученого и богослова в молодежной аудитории воспринимали заинтересованно и, в основном, доброжелательно. Однако последняя реплика оказалась обличающей. «Профессора можно поблагодарить, потому что его лекция — прекрасная иллюстрация того, в каком состоянии находится сейчас вера в католицизме — это страшно! Я уже боюсь спрашивать, верит ли он вообще в Бога? …Наша вера — от Святых Отцов», — резко выступил Александр Люлька, руководитель школы православных миссионеров. Такой реакции профессор-священник Хаттруп явно не ожидал, но впечатление сгладил в финале диакон Августин Соколовский, который переводил речь гостя с немецкого языка. По его словам, ученый готов ответить на те вопросы, которые не успели задать на вечере, на сайте «Богослов.ру», где дискуссия о соотношении науки и богословия будет продолжена.

Юлия Зайцева

Интересная статья? Поделись ей с другими:

Добавить комментарий

JComments