Нормальный человек не возьмет ребенка из детского дома?

Кошка, две собаки (одна из них — старая такса), мышка, шиншилла, попугай — вся эта живность живет в огромной квартире Станислава Гусева, Марии Ореховых и их приемных детей… Дети — кто в школе, кто в детском саду, так что можно спокойно поговорить с главой семейства Станиславом.

Ужас белых халатов

В 2006 году мы с женой Марией как-то вдруг поняли, что вот, двое наших сыновей — выросли, делать дальше нечего. Однажды Мария наша в интернете ссылку о том, что в московском 19 детском доме проходят занятия Школы приемных родителей. Нам на этих занятиях очень понравилось, отходили полный курс.

А через некоторое время в семье появилась четырехлетняя Вика. Мы не выбирали специально, не смотрели базу данных. В детском доме нам на нее указали, на маленькую, лысенькую. Мы только руки протянули, как она пошла к нам. Хотя общительностью не отличалась: почти не говорила, боялась взрослых, — особенно женщин, а тем более — в белых халатах. Просто впадала в транс. Но тут — не испугалась и пошла.

Мы взяли ее сначала просто погулять: еще не были готовы документы. Но когда вернулись обратно, подъехали к детскому дому, она вцепилась в меня и завыла. Я сказал жене: «Мария иди и разбирайся, как хочешь. Я не дам ребенка мучить, поеду с ней домой». Мария поговорила, и заведующая разрешила забрать пораньше.

Так вот и началась наша приемная семья. Мы были подготовлены к тем проблемам, с которыми придется столкнуться, по крайней мере, знали о них из занятий Школы. Хотя, что касается первого месяца, который, как говорят психологи, будет безоблачным, то я его ни с кем из детей чего-то не увидел. Это просто теории. Что касается адаптации — вроде тоже ничего сверхъестественного не наблюдалось. Ну, ребенок и ребенок. Мы уже знали о том, что пребывание в детском учреждении накладывает свои отпечатки на детскую психику.

Вика почти не ходила, все время спотыкалась и падала. Если ей давали конфеты, она прятала их горстями под подушку. Не понимала в принципе, что есть свое и чужое. Ведь в детском доме «своего» у них практически нет.

К сожалению, она провела, достаточно долгое время в доме малютки, где что-то там с ней случилось, и она лишилась волос. Что и как, установить уже невозможно. У Вики тотальная алопеция, то есть полное отсутствие волос. Это не лечится нигде. Два раза в год она лежит в РДКБ с мамой.

Она, уже живя в семье, еще долгое время продолжала бояться женщин. Если видела дам в белых халатах, впадала в транс: закатывала глаза и столбенела. Ни звука, ни движения нельзя было от нее получить. Понятно, что поход к врачам был для нас серьезной проблемой.

Несмотря на тотальную боязнь женщин, к маме Вика сразу стала относиться нормально, но все-таки где-то год ее мыл только я. Если в ванну заходила мама, она начинала плакать.

Еще Вика патологически боялась собак. Когда мы, первый раз приехав домой, только вышли из машины, она увидела проходящую рядом собаку и забилась в истерике. А у нас дома — собаки. Ничего, уже буквально через месяц она сидела верхом на собаке, целовала, обнимала. Оказалось, что у нее вообще тяга к живности.

Конечно, у детей, которые не один год провели в детском учреждении, когда они попадают в семью, начинают проявляться такие на неподготовленный взгляд «странности». Например, качание из стороны в сторону.

Вика качалась достаточно долго. Но постепенно — прошло. Просто мы, как только она начинала качаться, сразу принимались ее обнимать, тискать. И сейчас, когда ей грустно, какие-то проблемы, она сразу приходит с тем, чтобы её обнимали и целовали. Подставляет голову и говорит: «Целуй!». То есть качание было у нее вытеснено избытком ласки.

Сейчас Вика учится во втором классе. Она носит парик. Конечно, переживает, но — как бы это сказать — более-менее смирилась. По крайней мере, если ей надо переодеться, она спокойно снимает парик, не впадает в транс, не забивается под одеяло. Ну, парик и парик. У нашей мамы есть теория, что если ребенку в чем-то плохо, надо любить его как можно больше. Вот мы и стараемся любовью компенсировать Вики ее проблему.

Вика ходит в частную школу. Класс там небольшой и учителя строго следят, чтобы дети относились друг к другу нормально, неважно, если кто-то — заикается, хромает или не имеет волос.

Такая школа необходима Вике еще и потому, что учеба дается Вике не просто. А там получается практически индивидуальное обучение. С утра — занятия, а дальше учительница персонально с каждым доделывает и объясняет то, что ребенок не усвоил на уроке.

Девочка с тремя возвратами

Следующей у нас появилась Саша. Мы решили, что Вике нужно взять кого-то маленького, чтоб они играли вместе. Поехали в детский дом. Там нас спросили: какого ребенка хотите? Мы сообщили примерно следующее: «Лет пяти, русскую». В ответ услышали: «У нас есть ребенок, который вам нужен». И привели девочку 10 лет, абхазку, у которой за плечами — три возврата из приемных семей.

— Будешь с нами жить?

— Буду.

— Тогда пойдем.

Вот и живет с тех пор. Конечно, всякое было, но Саша — наша дочка. Окончательно и бесповоротно. Когда она получила паспорт, по собственному желанию поменяла фамилию: взяла нашу.

Саша у нас — совершенно обыкновенный подросток. Не хочет учиться, хочет гулять с подружками. Пережили мы и увлечение «эмо». Спокойно, просто приглядывали за её душевным состоянием, что бы она себе не навредила, не пошла топиться или вешаться, как там у эмо принято.

Кроме этого аспекта — особо не переживали — все в подростковом возрасте проходят через какие-то увлечения. Я вот металлистом был, а моя мама вспоминала, как они хипповали.

Нелегкий возраст, а что делать? Не будешь же бояться непрерывно.

Как-то, как раз в период увлечения «эмо», она решила себе робко порезать вены. Я прихожу домой, мне рассказывают. Спрашиваю: «Чем резала». Показывает вынутые лезвия из точилки. Начинаю ругаться: «Ты что, с ума сошла, точилка 30 рублей стоит!» У Саши — огромные удивленные глаза, она ожидала совсем не такой реакции.

Потом пришел Максим, старший сын, жалуюсь ему, что Саша точилку сломала. Максим тогда протягивает ей кухонный нож со словами: «Точилка — ерунда. А вот — нож хорош!» Увидев, что серьезно никто не относится к событию, Саша обиделась, зато ее увлечение — как рукой сняло.

Но опять же — мы видели, что у нее нет внутреннего кризиса, что вся ее всемерная печаль — почерпнута из книжек и журналов.

Саша учится в той же школе, что и Вика. У нее была педагогическая запущенность. Она ходила в школу просто потому, что «надо», отбывала повинность. И ее там ничему не учили, просто рисовали тройки. Она в 10 лет не знала таблицу умножения. Так что нам пришлось браться за учебу серьезно, нанимать репетитора. И потихонечку — втянулась. Сейчас еще и гитарой занимается.

Проверка на честность

Почему было три возврата? Возвращали потому, что не все оказываются готовыми к тому, чтобы жить с приемным ребенком. А во-вторых, характер у дочки оказался непростым.

А по поводу того, что приемные детей «возвращают»… Сложности ведь со всеми бывают, с кровными их не меньше, а порой — больше. Вот недавно я разговаривал со знакомым из инспекции по делам несовершеннолетних. У них там на учете где-то 400 детишек — и все кровные. Никто же их никуда не сдает в детский дом из-за плохого поведения.

Вообще, как-то это не честно, когда у человека есть вариант «отдать обратно». Не должно быть таких мыслей. Взял, все, твой ребенок, без вариантов.

Как говорят психологи, дети, которых уже возвращали, начинают вести себя плохо нарочно, устраивая взрослым что-то вроде проверки. Примерно с такой мотивацией: «Вот, вы меня взяли, все равно ж потом отдадите. Так что давайте я вам сейчас что-нибудь похуже устрою». И нас Саша тоже «проверяла». Скажешь что-то сделать, не сделает назло. Или наоборот, что-то такое сделает и придет с вызовом: «Вот я там, что-то разбила» и радостно смотрит, что сейчас будет.

Правда, здесь «проверки» не прокатили. Мы все пережили. Ну, разбила, ну, на конфликт нарывается, что делать? Мы же знаем, отчего так происходит. Днем ведет себя вызывающе, а вечером обнимешь ее, разрыдается.

Дети травмированы за свою небольшую жизнь настолько, что и взрослым многим трудно представить. И лекарство здесь одно — любить, гладить, обнимать.

Куда деваются грязные тарелки?

Вика и Саша быстро нашли общий язык. Вообще все дети, появившиеся у нас, между собой сошлись мгновенно. У них общая судьба, общие переживания и они друг друга хорошо понимают.

Им приходится адаптироваться к жизни в семье. Сначала долго показываешь ребенку, из чего складывается наш быт. Саша, например, не знала, для чего нужен холодильник. Потому что в детском доме она его не видела ни разу. Он где-то там стоял, на кухне. Им накрывали в столовой еду, принесли и унесли. Она не знала, что надо мыть посуду. Ей в 10 лет в голову не приходило, куда деваются тарелки, когда она поест.

У них никогда не было своего, поэтому наблюдается небрежное отношение к вещам. Многие приемные родители жалуются, что вот, не ценит ребенок, поиграл с игрушкой и отшвырнул. У него просто никогда не было СВОЕЙ игрушки. И приходится объяснять, закреплять. Постепенно приходит понимание, что телефон, который подарили ребенку — его собственный, не общий. И — меняется отношение к вещи.

Детям в детском доме семья порой представляется какой-то сказкой, где не будут заставлять ничего делать… Мы постепенно загружаем всех какими-то домашними делами. Например, младшие следят за зверями, кормят, убирают. Саша забирает самых младших из детского сада. Еще с собаками мы с Сашей по очереди гуляем.

Ну и порядок в своих комнатах навести просим иногда.

Ревность присутствует, но не в сильной, не в какой-то злобной форме. Например, посадишь кого-нибудь одного на руки, и все остальные тут же прибегут, с разных сторон усядутся. Включая старшую, хотя она строит из себя такую взрослую, серьезную барышню.

Шланг в подвале детского сада

Андрюше семь лет, он перешел во второй класс. Он и Вера ходят в ближайшую к дому общеобразовательную школу с английским уклоном. Поскольку у них нет проблем образовательного плана.

Андрюшу никто не хотел забирать из детского дома, его считали хулиганом. Например, кого-то по голове сильно стукнул. Но он же — не со зла. Просто не рассчитал, хотел мячиком, а получилось то ли ведерком, то ли лопаткой.

Оттого, что все его воспринимали таким злостным бандитом, Андрюша, когда только попал в семью, был хмурым, насупленным. Сейчас такой замечательный мальчик вырос!

Хотя постоянно преподносит нам какие-то сюрпризы. Но опять же — не из-за какой-то злобности, он не дерется, а все время что-нибудь придумывает.

Когда он ходил в садик, воспитатели каждый день докладывали, что сегодня учудил Андрюша. Например, 5 или 6 унитазов в группе. По словам воспитателей, Андрюша набил землей из цветочных горшков. У меня на это сразу возник вопрос: «По самым скромным прикидкам, необходимо 25 — 30 минут, чтобы все это проделать. Как это воспитательница отошла? Как можно оставить дошколят одних? Хорошо, они детский сад не сожгли, из окна никого не выкинули».

Когда мы переехали, перевели Андрюшу в другой садик. И он затопил им центральный тепловой пункт в подвале. Дворник забыл на улице шланг, подключенный к крану. А Андрюша знает, как со шлангом обращаться, он на даче видел. Он бросил шланг в подвал, открыл кран, дети поиграли — поиграли, покидали в воду палочки и ушли. Воспитателя не заинтересовало, что дети делают у ЦТП. Все обнаружилось, когда в детсаду погас свет, потому что вода наливалась — наливалась, и дошла до электрощита.

Мне об этом потом просто сообщили воспитатели, так сказать, без претензий. А какие претензии? Во-первых, дворник должен думать, что он делает, там полный двор детей. Во-вторых, воспитатели не углядели.

После подобных инцидентов я Андрюшу не ругаю, а просто объясняю, по каким причинам этого делать нельзя, говорю, как я недоволен, что меня опять вызвали. А чего его отчитывать? Он же ничего плохого не собирался делать. Он просто налил себе лужу воды, чтобы там что-то попускать. У него не было пакостной мысли. Вот я слышал, кто-то жаловался, что дети кошку убили. В этом случае осознанной жестокости я бы не знаю, что сделал…

А Андрюша ничего плохого не совершает.

Вика с Сашей Андрюшу полюбили. У них бытовала даже такая фраза: «Вик, позови Андрюшу, мы в него поиграем». Они его одевали, делали прически…

Три сестры

Полтора года назад в семье появилось три девочки — одной два с половиной годика, второй шесть лет, а третьей семь.

История сестер в свое время прошла по многим СМИ. Девочки плыли с матерью на теплоходе, к ней начал ходить какой-то штурман. Она оставляла детей с ним наедине, а он оказался педофилом — раздевал детей, фотографировал и так далее.

Когда история выплыла наружу, детей изъяли, разместили в разные учреждения. А мне позвонили из опеки, сказали про младшую — Сонечку, что вот, есть такая травмированная девочка. Я позвонил жене: «Берем?» Она ответила: «Берем». Когда приехал читать документы Сонины, оказалось, что девочек три. Куда было деваться? Не разлучать же их.

Адаптация у девочек происходила полегче, чем у других. Поскольку они попали уже в так сказать сложившийся семейный детский коллектив со сложившейся атмосферой. Единственная, кто её нарушает — маленькая. А остальные — просто играют. Ну, разобьют что-нибудь, сломают, — это естественно.

Все наши дети все время что-то ломают — это же мелочи. На то они и дети.

У меня телевизор в комнате не зря прикручен такими огромными восьми анкерами. Уже были неоднократные попытки врезаться в него и уронить. На даче, играя в догонялки, уронили тяжеленный холодильник «ЗИЛ». Забор разобрать? Разобрали! А однажды мы на даче проснулись от страшного грохота: Андрюша решил посушить в микроволновке машинку с литиевыми батарейками…

«Кровные» вопросы

По кровной матери Вера, Надя и Соня не скучают. Одно время они разделяли «мама» и «мама, которая меня родила», или «когда я жила в другом городе». Сейчас вопрос воспоминаний снимается, девочки идут дальше, у них появляется уже новые воспоминания.

Саша тоже никаких вопросов не задавала. Только увидела свою кровную однажды в суде, когда нам пришлось в очередной раз с ней разбираться. Вызывали и Сашу. Она мне потом говорит: «Слушай, я думала она подойдет ко мне, чего-нибудь спросит, еще размышляла, как себя вести. Даже не подошла…».

В общем, никого этот аспект особо не интересует. Не знаю, может быть в определенном возрасте дети начнут задавать вопросы по этому поводу…

Бумажная жизнь и вентиляция

Некоторые люди, собирающиеся взять ребенка в семью, жалуются, что слишком много времени занимает «бумажная волокита», собирание справок. А мне кажется, что порядок получения документов можно было бы даже еще и усложнить. Люди, которые жалуются, что им сложно получить справки, вообще не готовы ни к каким трудностям.

Мне таким ноющим, что трудно получить те же требующиеся медицинские справки, сразу хочется сказать: «А на что ты рассчитываешь? Вот ты берешь ребенка. Его надо устроить в школу, садик. Надо решать вопросы с лечением, с учебой, с поведением. Как ты будешь это делать, если ты не можешь получить две справки?»

У меня огромная стопка разных бумажек в шкафу. Я каждый день тут что-то выбираю,что-то куда-то везу. Недавно меня дергала авиатранспортная прокуратура как представителя потерпевших девочек, сегодня надо в собес поехать, отвезти им новые договоры. Жизнь кипит, в том числе и бумажная.

Периодически бывают проверки. Недавно вот произошел почти анекдотический случай: пришла представительница СЭС и составила акт, вызвавший у меня приступ смеха. Барышня написала, что проживание в огромной квартире в каменном доме на Ленинском проспекте невозможно из-за плохой вентиляции. Я даже не нашелся, что сказать. Спросил, где барышня живет. Оказалось, в спальном районе, в панельной «двушке». Там, наверное, вентиляция отличная.

Да, вот такие деятели мешают своими странными заключениями. Хорошо, что это дело дошло до ее начальства и ситуация благополучно для нас разрешилась.

А с органами опеки и попечительства у нас никаких проблем нет, там работают вменяемые люди. Если они видят, что у детей есть квартира, еда, одежда, у них не возникает желания лишний раз ходить и проверять.

То, что в доме много животных, их ничуть не смущает. На собаке на большой дети любят телевизор смотреть, как на диване.

Никаких проблем с опекой в возможности выбора школы у нас не возникает. Нужно лишь сообщить, где дети будут учиться.

И в травмпункт обращались несколько раз: это же дети, либо что-то разобьют, либо сами разобьются. Например, в прошлом году Вика играла в тигра, врезалась в дубовую дверь, рассекла себе лоб. В травмункте честно призналась, что играла в тигра. Потом никаких приходов участкового не было. Возможно, в травмункте и звонят потом, но участковый хорошо знает нашу семью, знает, что мы люди вменяемые.

С окружающими людьми тоже проблем не возникает. Соседи косятся, конечно, на этот выводок, когда мы все вместе куда-нибудь идем. Кто-то оглядывается с позитивом, а кто-то с подозрением: нормальный человек не будет брать ребенка из детского дома.

Хотя, не зная, по нашим детям не догадаешься, что они когда-то жили в детском доме. Хорошо одетые, довольные, веселые.

В школе, в детском саду на нас как-то по-особенному ни родители, ни педагоги не смотрят. Хотя, возможно, поначалу, они и пугаются. У нас же в обществе какая беда — отсутствие информации. Отсюда, возможно, всякие страхи: «У них приемный ребенок!» Потом оказывается, что это обычный ребенок, который ездит на велосипеде, копается в песочнице.

Миротворцы ООН и правильные книжки

Дети между собой, конечно и ругаются, и даже, бывает, дерутся. Старшие обычно пытаются разрулить ситуацию. Иногда нам с женой приходится выступать в роли третейских судей, или когда кто-то кому-то нанёс «смертельную обиду», приходится вводить голубые каски ООН — миротворческие подразделения. И наводить порядок: «Так, Андрюш, ты пошел туда, Вик, ты пошла туда. Успокоитесь, после будете разговаривать».

Если Андрюша ломает игрушечные машинки, то кровные, старшие, разбивают машинки полноразмерные. Им уже под тридцать.

Узнав, что мы собираемся взять ребенка из детдома, они изумились: «Предки, чего вы творите?! С ума сошли?» А потом как увидели Вику — влюбились бесповоротно. Затем появились остальные дети, в которых старшие души не чают. Они сами все никак не женятся. И тут, видимо, такой отцовский инстинкт срабатывает пока нереализованный.

Самый старший сын периодически приезжает, читает им книжки, по его утверждению, правильные. Я, правда, не понял, чем они отличаются от неправильных, и по какому принципу он делит обычные детские произведения. Но — сын ко всему подходит очень продуманно, тщательно книги отбирает, скачивает в электронную книгу, привозит и читает.

Родительское убежище

С утра детей развожу я — в две школы и в два садика. Мы специально для этого микроавтобус купили. Собрать всех помогает старший сын: он с нами работает. В четыре — полпятого стартую всех забирать. Завез домой и — обратно на работу. До девяти мы с женой работаем.

Еще есть кружки, но к счастью, часть занятий их попадает на выходные.

Поздно вечером наступает наше с женой время, чтобы спокойно посидеть на кухне, попить кофе, поговорить. Кухня — это наше с женой такое убежище. После того, как удалось всех уложить, когда они все уже пописали, съели конфетку, съели яблочко, попили соку, попили молочка и у них нет уже никакого повода выходить из своих комнат. Происходит это не раньше 23. Хотя укладывать мы начинаем с 21. К 22 квартира постепенно утихает, но «движуха» в квартире продолжается. Так, если один зашел за конфетой, значит — сейчас придут все остальные и потребуют конфету.

Говорят, что приемный ребенок — «проверяет» семью, насколько крепки в ней отношения. Не знаю. Нам как-то не до рассуждений, а то, что мы семья — понятно и без них. Мы уже столько пережили, что тут никаких сомнений не осталось, и нас уже ничем не испугаешь. Мы вместе пережили 90- е годы со всем, что тогда могло быть: наезды и бандитов, и милиции, потери денег, то, что в нас стреляли, в тюрьму посадить пытались незаконно.

Гуашь в стиральной машине

Такое, что опускаются руки, кажется, «все, больше не могу», наверное, чаще бывает у нашей мамы. Например, она поставила стирать белье, и кто-то в последней момент бросил в машинку банку гуаши. Тут, конечно, на маму смотреть страшно. Трудно ей приходится. Еще учитывая её характер, её тягу к порядку. Вместо порядка она натыкается на полный хаос.

Хотя детей подружить с порядком пытаемся. На уровне — пошел мыться, старую пижаму кинул в корзину для грязного белья. По мере взросления, усвоения, «задания» усложняются. Приучить детей нельзя, можно только научить.

К концу мая накапливается усталость, ждем, когда учебный год закончится. Бывает, что можем с женой и поругаться. Тогда я говорю: «Дети, вышли вон из комнаты, нам надо поругаться!» Дети особенно по этому поводу не переживают, могут только сказать: «Не ходи туда, там папа с мамой ругаются».

Каких-то семейных традиций не припомню. Я не понимаю их смысла, не может вся семья дружно хотеть сделать что-то одно. При таком разбросе возрастов. Из всего прочего, очень все любят ездить куда-нибудь путешествовать. Достаточно дать команду, вся семья готова, не одеваясь, не собираясь, залезать в машину и мчаться куда угодно.

Разные

Все дети — совершенно разные. Самая младшая — умеет настоять на своем, хотя еще и говорить толком не умеет. Даже готова драться, чтобы отстаивать свое. При этом Сонечка — такое чудо, она всегда поет или стихи рассказывает. Вера — целеустремленная, жесткая, строгих правил, подруливает. Андрюша, он у нас очень хороший, добрый, покладистый. Но — разгильдяй страшный. При этом он сам понимает это. Спросишь: «Андрюша, что с тобой, чего ты весь грязный?» «Понимаешь, вылезал из машины, за что-то зацепился и, конечно, упал». Вика — настоящая принцесса. А Саша — такая белая и пушистая. Как шиншилла.

Тем, кто собирается взять ребенка

Человек, который собирается взять ребенка в семью, должен первым делом выбить из головы всю дурь из серии: «Вот я оказываю благодеяние этому миленькому ребеночку». Забыть ее и понять, что это они тебе делают благодеяние. А второе, здесь как шахматах: взялся, ходи. Нельзя давать задний ход. Потому, что «мы в ответе за тех, кого приручили».

Нужно быть готовыми ко всему. Ведь мы не знаем привычек этих детей, возможно, заложенных, когда они жили в кровной семье, не знаем, что употребляла его мама во время беременности…

У меня есть такой тест своеобразный для докторов на вменяемость. Предъявляешь доктору — профессору, умнице все документы, он внимательно читает и обычно задает первый вопрос: «Как протекали роды?». Приходится отвечать: «Доктор, откуда мы можем это знать?!»

Мы ничего не знаем. А потому надо быть готовым, что может быть все что угодно, самое плохое. Вдруг будет воровать, убегать из дому… Вот когда ты к этому готов и спокойно воспринимаешь происходящее, а оказывается, что он и не ворует, и в помойку не лезет, и из дома не убегает — появляется счастье. Начинаешь понимать, что ребенок замечательный… Телефон потерял уже третий? Да ну его, телефон, главное — ребенок хороший.

Источник: http://www.pravmir.ru/

Усыновили — вернули в детдом?

Неусыновляемая родина, или Почему семьи возвращают сирот?